"Не вымещай свою злобу на ребёнке,
ибо ты сам виновен"

Сын приставал к матери. Матери было некогда: она спешила на работу, а надо было ещё затопить печь.
- Что ты там рубишь? – спрашиваю сына, слыша стук ножом обо что-то.
- Делаю пулю! – говорит сын. Это значит, сын делает «пулю», чтобы стрелять из пушки.
- Ведь ты же можешь порезаться? (А мать видит и не замечает – делаю по-своему, лишь ей, замечание). Потом слышу:
- Дай, я тебе сама сделаю «пулю».
- Ты спеши на работу. Ещё у себя-то работы – непочатый край.
- Ах, так! – вскричала жена: уходи тогда отсюда! – и с шумом-треском, навыворот, с диким воплем вышвырнула сына из чулана. – Сам же меня подводишь! – кричит на меня, - когда я сделал ей замечание, что сына бить не за что, ни про что нельзя. Это она потому, что разозлилась на меня: я вначале сказал, что надо смотреть за сыном, чтобы он не порезался; а затем – замечание, что она сама делает ему «пулю», когда ей самой некогда вот-вот идти на работу.
А я скажу: никогда не наказывай, а физически – тем более, воспитуемого ни по какому поводу, т.е. без причины, ибо ты оскорбишь достоинство, ставишь между воспитуемым и собой отношения в противоречие: ребёнок может затаить в себе тайную обиду за твой поступок, которая когда-нибудь выльется наружу. Для того, чтобы воспитать хорошие отношения, не обижай напрасно (а обижать вообще нельзя), а рассуди строго, не касаясь личного достоинства маленького. В данном случае, мать должны была найти такой метод, без оскорбления, без ущерба ни себе, ни сыну, чтобы отвязаться от него для ускорения и завершения своего дела. Вышло так, что она, сделав «пулю», хотела от него отвязаться, а получилось бы (я уверен, ей это и сказал), что сын мог ещё пуще лишь приставать к ней. Известно же, сколько ребёнку не сделай, от них не отвязываешься, а лишь привязываешь их к себе. «Привязать» их необходимо, но умеючи: зная – когда и зачем. Привяжешь не умеючи – от них не будет отбоя. Так оно и бывает: сядет мать заниматься – сын не даёт ей, мешает; спешит в кухне – он под ногами. Слова её для него не действуют, применяет тогда силу, а это – не воспитание. Отмахнуться силой каждый может. Сила не есть убеждение, она лишь преломляет волю малосильного. За силой я признаю частичное воспитание, в необходимых случаях, для поворота дела, но она не есть метод воспитания вообще. Правда, умея её применять, иногда можешь принести пользу лишь в свою пользу. Но опять: умея!

24 октября 1950 года