"Не выноси сор из избы"

Часто бывает так:
В классе неполадок. Учитель – классный руководитель или предметник спешит об этом доложить дирекции. Дирекция принимает меры.
Учитель думает, что он своё сделал и ученик этим замолчал.
Ан, нет!
Сор не нужно выносить в люди.
Всякие неполадки я разрешаю сам в классе же, сам же принимаю меры в дозволенных рамках. Никогда не злоупотребляю насилием. Я действую убеждением.
Был случай с Чулковым Н. Он нарисовал недозволенное на бумаге и налепил на спину впереди сидящей ученицы. Это была фашистская свастика. Это он сделал во время перемены и работа была не целевая.
Я объяснил, что это – крупная политическая вещь (для него доступными словами). Это – не игра. Можно заниматься рисованием, можно шутить. Но эта вещь – говорит не о шутке. С одной стороны – лепить на спине – это нехорошо, с другой – этот рисунок – рисунок несоветского школьника. Твой отец – партийный, занимал большие должности. Как подумает твой отец и что скажет, если он узнает о твоей этой проделке? Что скажет тебе – сыну, и как почувствует себя передо мною, советский работник, что его сын делает такие вещи? Он будет до глубины души обижен твоим поведением (а ведь он любит тебя, думает, чтобы ты учился), станет в неловкое положение перед учителем, в глазах общества, где он занимает видное место. Ты же должен принести отцу радость своими успехами, а не горе и обиды?...
м- Хорошо, - сказал я ему. Я вижу: его голова опускается всё ниже и ниже... Он до глубины души пристыжен. Он лишь теперь понял, как глупо он поступил своим поведением, не думая совершенно об этом, об этой глубине корня. Он весь красный, как рак. Мне достаточно. Человек, сознающий своё непристойное поведение и касающийся – исправим. Он уже осознал. Он сам себя уже наказал. Его не следует наказывать вторично, это для него будет уже физической болью.
- Хорошо, - сказал я. – Я вижу, что ты глубоко понял своё поведение. Я думаю, что ты не повторишь этого в жизни никогда.
- Никогда! – шепчет ученик.
- Чулков! – обращаюсь ласково я к нему. – Знаешь что: это оставим между нами, я никому об этом не сообщу. Но… чтобы этого никогда не было.
Как был он рад! Как он просиял! Неописуемо. Просиял не потому, что избавился, не так, как сияют после морали, до кого не дошла твоя мораль, а так, как сияют благодарные за твоё снисходительное прощение. Это сияние выражает благодарность за твоё участие и за твоё доверие к нему. Он сделает: в жизнь не допустит более!
Это было перед всем классом. Класс видел и затаил дыхание. Представляете, как возвысил учитель – не доносчик, и что если ругает – то за правду, по заслугам!
Не потому ли в этом классе после этого абсолютная дисциплина?
Другой аналогичный случай был в столкновении с другим учеником. Этот ученик, в отличие от первого, был ещё безнадежнее: не успевал по всем предметам, не слушался, мешал заниматься, а между тем – всё понимал, что делал.
Постепенно, особым индивидуальным подходом, я подобрал ученика к рукам. Он стал слушаться. Он стал заниматься. А однажды, нет-нет, да выбросил штуку: нарисовал неприятную вещь на бумаге, а учащиеся его отобрали (он хотел подбросить её к девочкам). Это – из эвфемизма. Нецензурный рисунок. Ученики передали его мне.
- Знаешь что, - сказал я ему, - этот твой рисунок будет передан в дирекцию. Рисовать дозволяем, но не такое. Что нужно – не рисуешь, а что не нежно – рисуешь и проводишь на это дорогое время.
- С.М., - обращается он ко мне (это уже тогда, когда был звонок). – С.М.! Верните мне этот мой рисунок. Я его сам разорву и никогда не буду заниматься подобными вещами.
Я посмотрел ему в глаза. Он не отнял их от моего пристального взора, а смотрел доверчиво, с мольбой.
- Кузьмин! – сказал я ему. – Возьми этот свой рисунок, не покажи никому, а разорви. Я верю тебе, что ты осознал свою ошибку. Я верю, что ты меня обманешь. Я знаю: кто меня обманет, кто – нет. Ты не обманешь. Но чтобы было взаимное доверие: ты доверяй мне, что я этого никому более не скажу, будем знать лишь мы, я буду доверять тебе, что этого больше не повторишь.

* * *

Я не перечислю все подобные аналогичные примеры, когда завоюешь полное доверие учащихся, а только скажу: я добивался исключительно вершины авторитета среди и в глазах учащихся. Я для них – учитель, воспитатель, друг, товарищ. Не сделай этого, донеси о первом случившемся дирекции – посеешь вражду, скрытность, неоткровенность. Между учителем и учащимся тогда заляжет холодная толстая стена – изолятор. Отсутствие же задушевности отрицательно отразится на усвояемости твоего материала, на успех твоего дела.

С.М. Кушаков
2 ноября 1949 года