"Геленджик"

Глава 1: "В автобусе"

В автобусе, рядом со мной, оказалась маленькая белокурая девочка, лет десяти-одиннадцати. Она каким-то чутьем или по тому, как я с любопытством всматриваюсь в каждое новое здание, в достопримечательности, узнала, что я в городе впервые.
- Вы, дядя, первый раз тут, у нас? – по-детски открыто улыбаясь, обратилась она ко мне. А глаза синие – синие, как ясное небо над Геленджиком.
- Да, девочка, впервые, - ответил и я, дружески улыбаясь ей.
- А вы куда едете, дядя? Я провожу вас, - охотно, без просьбы, вызвалась она. – У нас город большой, если его не знаешь – запросто можно заблудиться в нем.
Мимо проплывали новые и новые улицы.
- Мне – на базар, - отозвался я небольшим опозданием.
- Провожу вас и до базара, - с какой-то будто радостью и готовностью быстро ответила она. – Я как раз сейчас еду сама до базара. Вы еще там не были?
- Нет.
- О, у нас базар большой! Там все можно купить! – шепчет она. – Вот скоро почта на углу – там поворот, и немного остается до базара. Я вам потом сама скажу, где сойти.
В вагоне было свободно и просторно. В открытые окна дышал свежий черноморский ветер. Море же было рядом. Поворот – видно море, чуть поворот – оно на время скроется за садами и красивыми одноэтажными домами, чтобы вскоре открыться взору вновь. Есть и отдельные двухэтажные дома, где размещено какое-нибудь учреждение. Но таких мало. В большинстве – все милые дачные, которые утопают в саду, будто убравшиеся от палящего южного солнца.
- Вот и базар, - послышалось возле уха. Это напомнила мне моя маленькая спутница – гид. – Нам тут сходить.
Автобус остановился перед большими воротами. «Рынок» - прочитал я глазами про себя. Перед ним – большой парк, рядом поперечная улица, упиравшаяся своим выходом к базару.
- Вы не отставайте, - чуть дернула за рукав девочка-гид. – Отстанете - сразу не найдете, куда вам идти, - улыбается девчушка.
Я посмотрел на нее добродушно и с интересом: «Какая все-таки хорошенькая воспитанная девчонка! Подрастет – быть ей гидом, сопровождателем туристов и курортников. Ей это идет и по наружности, и по натуре, и по ее темпераменту.
- А город у нас действительно большой. Не верите? – чуть ли не с указом посмотрела на меня. – Приезжайте завтра в это же время на базар. Я буду тут, и познакомлю вас с многими достопримечательностями города. Наш город еще и знаменит! – с гордостью сказала она. Об этом я расскажу вам потом. До завтра, хорошо? – и мы растаяли в толпе.

Глава 2: «С моим гидом».

Встретились мы с моим юным гидом, как договорились, в то же время на базаре. Она почти поджидала меня у ворот. Как она обрадовалась!
- Приехали! Вот хорошо-то! А я подумала, дядя не приедет. Ему больно от постоянной ходьбы.
И мы решили сначала пройтись по базару, а затем пойти туда, куда поведет она. Она ведь знает, куда ей вести меня: она – гид, большой знаток города! По крайней мере, так казалось по ее виду.
Первым местом нашего посещения было Черное море, которое находилось под нами. Оно манило меня уж тем, что я его вблизи никогда еще не видел.
Пошли мы от базара пешком улицами, переулками, чтобы выйти как можно скорее к берегу. Пробирались мы тропками по кустарникам. Выходили на поляну. Опять кусты, где щебетали, пиликали, посвистывали знакомые и незнакомые мне птицы. Тут было много синичек, каких-то красногрудых пеночек, и только неугомонные воробьи чирикали везде одинаково. Поистине, где человек – там и воробей. Под ногами то и дело попадались ящерицы, проползали ужи безобидные, кузнечики трещали кругом, прыгали с одного на другое растение.
- А что мы так долго идем? Ведь еще от базара было так близко, рукой подать? – обратился я к девочке.
Она до этого шла впереди меня, находя и указывая самые короткие тропы, ведущие к морю. Теперь она остановилась и ахнула:
- Дядя, - с извиняющимся взглядом посмотрела на меня, - вам больно? А я бегу и не подумала, что вам больно идти.
- Ничего, ничего, - успокоил я.
- Я хотела как можно скорее вывести вас к морю. – Встретилась с моим недоуменным взглядом на неё и прошептала: - Знаете, я хотела вас вывести сначала к самому настоящему морю. Там, у базара, и у вас напротив дома отдыха «Сосновая роща» - не море, а лишь (?) бухта. Она не дает вам представления о величии самого моря. Мы же идем на Толстый мыс.
- Толстый?
- Да, на Толстый мыс.
- Есть еще и Тонкий?
- Есть и Тонкий. Как только выйдем на Толстый мыс, оттуда виден и Тонкий мыс, - с охотой поясняет она. – С Толстого мыса открывается неописуемое зрелище на наше море. Море у нас очень большое дядя.
- Согласен. Море должно быть большим, - улыбаюсь ей.
- У нас море действительно большое. И, представьте, самое красивое!
Я втихую от нее улыбнулся. Ведь заметили, все у неё самое большое, самое красивое! Надо быть истинным патриотом своего края, местности, где ты живешь, чтобы всегда так восторженно, патриотично говорить о них. Любить край, свою местность так, как она – стоит поучиться у нее!
Мы идем, огибая бухту, «к настоящему морю», как сказала мой гид. В рассказе ее, в ненатянутом и непосредственном пояснении чувствовалась такая искренность и простота, что дорога длинная показалась мне не так уж длинной. Хотя мой протез тяжел, стал поскрипывать в шарнирах к дождю. Но ведь со мною рядом шла, юная гид, щебетала безумолку, так, так естественно, как та птица, порхающая с ветки на ветку, радующаяся последнему бабьему лету.
Поляна, кусты, виноградники. Осторожно обходим большие раны Земли. Это – слезы великой войны. Здесь шла жесточайшая бомбежка бухты, артобстрел берегов с вражеских кораблей. Они сейчас заросли травой, кустарником, маленькими пахучими сосенками, дубняком. Местность стала все заметнее круче и круче. Подметки ботинок невольно скользили по прожегшей траве, шуршала под ногами опавшая сухая листва.
- Скоро – море, - сказала моя девочка. – Вы не устали, дядя?
- Нет, не до усталости, моя деточка! – ответил я. – Море – моя мечта. Как я рад воочию видеть его вблизи, пощупать его берег, плескаться в его водах.
- Скоро будет мыс.
- Толстый мыс? – будто проверяя свою память, спросил я.
- Да, так он называется, - улыбнулась Галка. (Я и забыл сказать вам, что ее звали Галкой, а дома – Галочкой, как пояснила она мне). – Впрочем, если хотите, я могу потом объяснить вам, почему этот мыс называют Толстым.
- А тот – Тонким, - напомнил я.
- Да, почему и Тонким, - с подкупающей улыбкой согласилась она.
- И почему – Геленджик?
- Нам учительница – краевед рассказывала и про это. Могу рассказать вам предание и об этом, охотно отозвалась она. – Я ведь член краеведческого кружка, - как будто, между прочим, вставила она.

Глава 3: «Берег Черного моря».

Позади осталась чащоба дубняка. Вдруг глаза мои потеряли ориентир: сверху – небо, внизу – небо. Кругом – одно небо. А где же земля? А, вот она, слева – виноградные поля уходят вдаль, а справа…Стоп! Ни с места!
Так приказал я себе, вдруг увидев каменистый берег, круто уходивший вниз, стеной. «Еще шаг – и нет тебя!» - при этой мысли похолодело сердце, прошиб холодный пот.
- Вот и Толстый мыс,- еле уловил я голосок, похожий теперь на еле уловимый писк маленького птенчика. – Что с вами? Дядя!
Ни жив, ни мертв, я осторожно шагнул назад, как только можно быть осторожным. И тихо-тихо опустился на землю и растянулся, лицом к морю. «Вот оно, какое…Черное море! – мысленно пронеслось у меня. – Секунду назад я мог оказаться в твоей черной пучине!»
Девочка тихо опустилась рядом со мной. А я с изумлением, а в первый момент – даже страхом смотрел на крутой черноморский яр. Под нами, под стеной каменного берега метров в пятьдесят, плескалось и пенилось о берег море. Под берегом – белое от пены, чуть поодаль – светло-зеленоватое, затем – синее, синее, сливающееся вдали с таким же синим безоблачным небом. А справа угрожающе уходили вниз веками размытые, разрушенные волнами камни: слой черных, слой зеленых, желтых камней. Если бы не этот огибающий полукругом обрыв яра, внезапно открывшийся мне – я ступил бы еще шаг вперед и полетел бы в каменистую пропасть с высоты пятидесяти метров!
Ни словом не помешала мне моя Галочка, пока лежал так и оглядывался то вправо, то вдаль, то вниз, подо мной, где минуту назад должно было лежать мое разбитое о камни тело, затем безмолвно ушло бы в пенившееся море. А девочка гид осталась бы на берегу, горько, может быть, сожалея, что привела на берег такого неопытного, никогда не видевшего моря неудачника. Прощай, курорт, прощайте мои родные края!..
Так думалось мне, пока неподвижно, распластавшись над самым обрывом моря, лежал я и думал горькую думу свою, печальную участь, которая так нечаянно обошла меня.
- Третьего дня до вашего знакомства со мною здесь разбился один пьяный курортник, - как будто угадав мои мысли, сообщила Галочка–гид. – Моряки-пограничники подобрали его.
Вот и я, свались сейчас с этого обрыва, что чуть не случилось, - прослыл бы вторым, «пьяным-курортником». До сих пор сердце стучит, ровно кувалдой, не могу успокоиться.
- Простите, - прошептала птичка-девочка, - я не успела предупредить. Я сама была заворожена видом ощутимого моря, его красотой и легким его дыханием. Не могу себе этого простить, лучше не просите.
- Что ты! Ты тут ни при чем. Это я шел завороженный, как слепой, пока не наткнется на какое-нибудь препятствие. Передо мною было лишь небо, одно небо – без моря, я второпях потерял ориентир. И спасибо тому огибающему обрыву. Который сказал мне: «Стоп! Дальше ни шагу! Дальше – море!». И он спас меня.
Девочка чуть не со слезами на глазах посмотрела на меня – печальная, удрученная, жалкая.
- Ну, полно, Галочка! Все теперь прошло, позади. Будем осматривать твой Толстый мыс, твое великое море, бухту…
- А вот там виден и Тонкий мыс, - показала маленькими пальчиками вправо, через бухту, который далеко вдавался в море своим тонким острием…

С.М. Кушаков
30 сентября 1970 года